Алексей Воробьев: ” Я просто получаю удовольствие от всего, что я делаю”

     - Алексей, первый вопрос напрашивается сам собой. Вы родились и выросли в Туле, но уже с 17 лет стали узнаваемым и популярным лицом в Москве. Неужели, действительно, благодаря желанию и трудолюбию можно достичь любых вершин?
     – У меня на руке татуировка по-английски со словами Леонардо да Винчи “Слава в руках труда”. Я считаю, что все в руках труда – я сам “впахивал” с детства, с 6 лет, и уверен всего можно добиться, если, конечно, знать, чего ты хочешь. А если распыляться и браться сразу за несколько дел, ничего не выйдет. Мне еще родители в детстве говорили: ” сынок, нужно делать хорошо одно дело”. И мне часто приходилось выбирать что-то одно, например, выбирать между музыкой и спортом. Я всегда любил футбол, с детства играл за юношескую тульскую сборную. Но когда на тренировке мне выбили палец на руке прямо перед международным конкурсом аккордеонистов, в котором я участвовал, стало ясно, что быть одновременно профессиональным спортсменом и музыкантом не получится. И я выбрал музыку. А потом понял, что хочу петь.
     Родители и педагоги, прочившее мне карьеру серьезного аккордеониста, были в шоке. Папа ради того, чтобы я стал музыкантом, в свое время даже продал машину, чтобы купить мне инструмент, поэтому все были против. Но когда в 16 лет победил на Дельфийских играх, получив золотую медаль именно за вокал, даже они поверили, что я смогу стать певцом! Петь я мечтал с детства и поступив в муз. училище, просто получал удовольствие от всего, что делаю. В семье детей у нас было много, а денег мало, поэтому с 15 лет я работал в 2-х ресторанах, в филармонии и параллельно учился. Но я гордился тем, что мог помогать папе обеспечивать семью. И, что самое ценное, это было огромным счастьем заниматься тем, что меня не только не обременяет, а напротив, – доставляет огромное удовольствие.
     - А сложно ли было обосноваться в Москве? В чужом и чуждом городе со своими правилами, под которые Вы, наверняка, в силу своего характера, не собирались подстраиваться?
     – В Москву я приехал на телепроект “Секрет успеха”. Было страшно, потому что двадцать с лишним тысяч людей так же хотели попасть туда, как и я. Но у меня, 17-летнего парня, почему-то была тогда полная уверенность, что раз уж я приехал в Москву, значит все должно получиться.
     Помню, была очень смешная история, на одном из туров: я захожу, пою одну песню, вторую, и мне говорят: “молодой человек, спасибо большое, но вы знаете, у нас таких сотни”, и возникает пауза, понятно, что надо разворачиваться и уходить, а у меня уже сердце просто вылетает из груди, я осознаю, что все мои иллюзии начинают рушиться с огромной скоростью как карточный домик. Но я знал, что я профессионал своего дела, что я умею петь, и что сейчас решается моя судьба, и нашел в себе силы сказать “Возьмите меня, вы не пожалеете, я обещаю”. И они подписали мой листок и пропустили меня дальше, и этот конкурс кардинально изменил мою жизнь в дальнейшем.
     - Как Вы попали в кино?
– Совершенно случайно. Я пришел на МТВ пробоваться на ведущего, а вместо этого меня утвердили на главную роль в сериале “Мечты Алисы”. Сначала я не был уверен, что все будет хорошо, ведь это совсем другая, сложная работа, где, как и в музыке, надо быть профессионалом. На одном таланте и обаянии далеко не уедешь. В вокале я – профессионал: понимаю, что я делаю, как я делаю, что я буду делать дальше, у меня есть четкий расчет. Вокальным инструментом под названием “Алексей Воробьев” я владею на все 100%))). А актер Алексей Воробьев был для меня настоящей загадкой. И когда меня вдруг стали приглашать на пробы, и я стал получать роли, и понял, что в кино у меня начало получаться, – это была исключительно судьба и удача. А сейчас я уже этой профессией начал овладевать. Моя первая киноработа называлась “Треск”, потом был “Фобос”, а теперь у меня уже десять с лишним главных ролей за плечами, и эти фильмы наконец начинают выходить!
     - В прошлом году Вы поступили в Школу-студию МХАТ. Расскажите Ваши впечатления от учебы. Насколько это помогает или, наоборот, мешает в съемках?
     – Да, я учусь, и совмещать съемки и учебу очень тяжело, совершенно не остается времени на сон, но другого варианта нет – если ты делаешь что-то, нужно делать это хорошо, это мой принцип. Профессиональная актерская “школа” просто необходима, особенно когда ты работаешь на съемочной площадке с такими мастерами, как Евгения Добровольская, Владимир Гостюхин, Леонид Громов, Станислав Любшин, Игорь Костолевский, а с Еленой Яковлевой мне посчастливилось сниматься уже дважды. Ведь в кино важно не только сыграть, важно суметь это повторить, причем не один дубль, а этому нужно учиться. Мне “школа” была действительно очень нужна, я не могу что-то делать, понимая, что мой партнер знает об этом все, а я не знаю ничего. Поэтому я пошел учиться, чтобы делать свое дело лучше других, лучше всех.
     - Известно, что слова и музыку своих песен Вы пишете сами. Что вдохновляет Вас?
     – Песни писать очень не просто – легко только тогда, когда приходит вдохновение, а оно меня посещает почему-то всегда в полшестого утра – это мое музыкальное время. Но, самое интересное, что все мои песни, которые стали саундтрэками к фильмам, – были написаны за год, за два до этого – так получалось, что они писались не специально. Несколько раз со мной случалась история, когда вдруг ты сначала пишешь песню, а потом, как будто по сценарию, это в твоей жизни происходит. Повторяется все до мелочей, в подробностях, и то, что я написал в тексте, начинает происходить в жизни. Иногда ты пишешь какие-то строчки, которые приходят из ниоткуда, ты никогда этого не переживал, и вдруг это начинает сбываться. И тут я начал вспоминать композиторов, которые писали реквиемы и, не успев их дописать, умирали… Тогда-то я и подумал, что надо завязывать с грустными песнями и писать что-то более жизнеутверждающее (смеется)
     - Получается, Вы верите в мистику?
     – Я верю, что человек может влиять на то, что происходит. Если даже что-то вдруг случится очень неожиданное, то можно всегда открутить на два шага назад и понять, почему это произошло. Есть отправная точка, где вдруг что-то меняется, и ты делаешь неправильный выбор. Тогда нужно вовремя остановиться, понять, где ты сделал что-то не так, чтобы вернуться туда же и начать исправлять все, что ты наделал.
     Я верующий человек и верю в то, что Господь дает нам выбор всегда. И в зависимости от выбора, ты и получаешь результат.
     - Вы снялись более чем в десяти картинах. Какая из сыгранных ролей Вам наиболее близка? И, на Ваш взгляд, какое ваше амплуа в кино? Согласны ли вы с ним?
     – Все мои роли разные по амплуа. И это здорово!
     В фильме “Медвежий угол” я играю парня, которому лет 28, хотя мне, когда снимали, было всего 20. Мне даже щетину каждый день клеили – своя еще не растет. Мой Серега – деревенский парень, который полгода сидел в тюрьме. Со школьной скамьи он любит героиню Эмилии Спивак – Ольгу, а она любит другого. Кроме того, мой герой любил выпить и часто делал это в кадре, и не раз бывал пьяным. Я очень боялся за эти сцены, потому что я сам вообще не пью, и сыграть пьяного, не имея личного опыта, непросто. Так что для этих сцен пришлось прибегнуть к “наблюдениям”, я вспоминал, как выглядят пьяные люди и шел от внешнего к внутреннему. Но получилось очень хорошо – даже поверить трудно, что я трезвенник!
     В фильме “Неоконченный урок” я играл парня, который только вернулся из армии, пришел в вечернюю школу доучиваться и влюбился в учительницу. Там роль по-настоящему хорошего человека, который любит женщину и ради нее на все готов. Такого было приятно играть.
     В “Фобосе” Мой Женя самый отрицательный персонаж. Такая роль у меня впервые. Было очень интересно играть человека, который не только на меня не похож – он полная мне противоположность. Я сильный, а мой Женя слабый, я всю жизнь добивался всего и зарабатывал сам, а мой герой с детства жил на всем готовом. Мне очень повезло, потому что мой персонаж – единственный в картине, который сильнее всего меняется к концу, а над такой ролью всегда интереснее работать. Мой герой из зажравшегося мажора, на деньги папы которого и строится этот злополучный клуб, сначала превращается почти в истеричку, но потом находит в себе силы стать человеком и решиться на поступок. Мне было не просто полюбить и оправдать своего героя, но я сумел это сделать, потому что только полюбив своего персонажа, можно сыграть его по-настоящему.
     - А правда, что все трюки в кино Вы выполняете сами?
     – Да, мне это жутко нравится, я получаю от этого дикий кайф. Я уже погибал под колесами телеги, прыгал с 4 этажа, горел – адреналин огромный! Я понял – актеру без этого никак нельзя. На съемочной площадке ты жутко тратишься, очень много отдаешь, ничего не получая взамен. Напротив тебя бездушная камера. А в театре есть зрители, от которых ты получаешь огромный эмоциональный заряд, который тебя наполняет. Я на сцене получаю это, когда пою. А в кино можно семь-восемь дублей подряд плакать, вытаскивать из себя что-то очень личное. А в ответ – слышишь: “спасибо, снято, следующий кадр”. И ты сидишь с ощущением дикой пустоты, и не понятно чем ее заполнить. Я нашел для себя один выход – экстрим. Как-то я даже мотоцикл со съемочной площадки угонял. К съемкам “Треска” я специально готовился, занимался экстремальным мотоспортом, чтобы сыграть байкера. Но на площадке мне дали дублера и даже не разрешали брать мотоцикл. Но каскадер был одет точно так же, как я. И как-то между дублями я подошел к мотоциклу, завел его и поехал кататься, периодически возвращаясь обратно к съемочной площадке. Режиссер и продюсеры были в шоке, но зато, на следующий день мне разрешили ездить на мотоцикле в кадре самому.
     - Не хотелось ли попробовать себя на театральных подмостках?
     – В театр мне очень хочется, и, думаю, буду играть в театре очень скоро! Кино – это совсем другое. Кто-то говорит, что кино – проще. Я не уверен, я хочу сам это понять. Но думаю, мне будет легче – я как певец, поющий живьем, привык к взаимодействию со зрителем. В кино действительно ты всегда можешь сделать еще один дубль, но там нет зрителя и хронологии, все снимается вразнобой – сначала ты можешь умереть, а потом родиться. А в театре у тебя есть целое действие, одно за одним, все идет единой волной, и ты можешь прожить два часа жизнью своего героя.
     - Когда собираетесь ехать на Евровидение?
     – В этом году это было бы невозможно из-за моей занятости в кино – сейчас я снимаюсь в картине А. Баранова “Брат и сестра”. Чтобы ехать на “Евровидение”, нужно написать такую песню, чтобы не стыдно было выходить представлять свою страну. Но я это обязательно сделаю.
     - Каких музыкальных новинок ждать поклонникам Алексея Воробьева в ближайшее время?
     – Скоро выйдет мой альбом. Набралось очень много материала, будет довольно жесткий рнб-диск, совершенно не “попсовый”. Попсу слушать стало совершенно невозможно, ее вообще по моему мнению нужно запретить (смеется). У меня есть своя студия, и музыку пишу я исключительно на своем ноутбуке. Вот такой незамысловатый творческий процесс.
     - Знаю, что в детстве Вы занимались не только музыкой, но и спортом. Каким и почему?
     – Мама очень переживала за меня и за старшего брата, потому что мы играли на аккордеонах, а аккордеон портит позвоночник. Мой брат с 6-ти лет прыгал на батуте, я с 4-х. Еще был футбол. Я играл левым полузащитником и нападающим. Был штатным пенальтистом.
Не забил я всего 1 пенальти за всю жизнь – зарядил по перекладине! Причем, до игры, мы шли с пацанами по полю, и на 11-ти метровой отметке лежало черное воронье перо. Думаю, странно, что-то не то. Я это перо выбросил. И на этом самом месте я и поскользнулся и не забил пенальти. Но мы все равно выиграли! Я был самым жестким игроком в нашей команде, все, кто играл против меня, получали по ногам. Если я видел, что уже не догоню игрока, то останавливал с нарушением правил. Вот такое спортивное детство!
     - А за кого болеете?
     – Я болею за Локомотив. За сборную России, Англии. За Манчестер, первая моя игровая футболка была Бэкхема, в Испании за Реал Мадрид. У меня даже есть футболка Реал Мадрид, там написано – Воробей. Вообще, футбол это мое хобби – бывших футболистов не бывает!

     Беседу вела Аглая Пынина