“Химия и жизнь – ИЗОверсия”: концерт художественного свиста?

     27 мая 2010 года в Москве, в выставочном зале “Домик Чехова” состоялась презентация альбома “Химия и жизнь: ИЗОверсия”. В него вошло 127 рисунков – иллюстраций к статьям легендарного журнала “Химия и жизнь”, выпускавшего с 1965 года. Среди авторов работ – шесть художников: Гариф Басыров (1944-2004 г. г.), Юрий Ващенко (р. 1941 г.), Юрий Купер (р. 1940 г.), Дмитрий Лион (1925-1993 г. г.), Владимир Любаров (р. 1944 г.), Петр Перевезенцев (р. 1962 г.). Одновременно в “Домике Чехова” была открыта выставка работ этих художников. Выпуск альбома и выставку организовала московская галерея Г.О.С.Т.

     Получив информацию о предстоящей презентации, я подумал: какое же это хорошее, доброе дело – напомнить о журнале, который в условиях брежневского застоя, невзирая на недовольство партийных органов, был фактически очагом свободомыслия: рассказывал о талантливых советских ученых, которых зажимали, а то и травили, об открытиях, которые могли бы сделать жизнь людей лучше, если бы не противодействие бюрократов от науки, публиковал не приветствуемую в СССР зарубежную фантастику, привечал и поддерживал бардов, и вообще создавал неповторимую атмосферу свободы, привлекавшую к нему интеллигентную аудиторию.
     “Химия и жизнь”, или, как тогда сокращали, “ХиЖ” ухитрялась выживать, несмотря на жесткий прессинг со стороны и Академии Наук СССР, которой была подчинена, и издательства “Наука”, под крышей которого формально существовала, и Идеологического отдела ЦК КПСС, надзиравшего за советской прессой, и Главлита (цензуры), и КГБ СССР (расшифровывать, думаю, не надо?). Впрочем, журнал не только выживал, не только публиковал информацию, которую не рисковало бы напечатать ни одно другое советское издание, но еще и приносил в государственную казну ощутимую прибыль. На рубеже 70-х – 80-х годов XX века – примерно миллион рублей ежегодно. Пара хороших ботинок стоила тогда 30 рублей, килограмм мяса – 2 рубля, а поездка в метро, автобусе, троллейбусе и трамвае – 5 копеек. Миллион рублей прибыли в год – и это несмотря на то, что продажу журнала в розницу в то время фактически запретили, а подписку ограничили, чтобы не смущать советских граждан лишней для них, по мнению партийных идеологов, информацией.
     Да, обо всем этом приятно сегодня вспомнить, и нелишним было бы проанализировать тот опыт, который, возможно, мог бы пригодиться и сегодняшним издателям, – но какой бы ни была цель, результат оказался прямо-таки противоположным: не реконструкция происходивших событий, а… создание искаженной картины происходившего. Такое впечатление сложилось лично у меня после того, как я услышал слова одного из выступавших художников, высказавшегося в том смысле, что именно художники… создали “Химию и жизнь” (надо понимать, – как явление культуры).
     Разумеется, это так же абсурдно, как, например, утверждение, что художник-иллюстратор Доре… создал Библию. Доре, без сомнения, прекрасный художник, и его гравюры в свое время украсили очередное издание Священных Книг, однако не стоит преувеличивать до абсурда значение иллюстраций. Есть, конечно, издания, где главное – картинка, в конце концов, в нашей стране сотни лет печатался лубок – для не умеющих читать, и сегодня есть журналы, которые рассчитаны на аудиторию, предпочитающую рассматривать картинки и не вчитываться в тексты. Но в журнале “Химия и жизнь” все же главное всегда было – тексты, об этом напомнила присутствующим в своем коротком импровизированном выступлении сегодняшний главный редактор журнала “Химия и жизнь: XXI век” – преемника “ХиЖ”, – Любовь Стрельникова.
     А после нее выступил Михаил Борисович Черненко, работавший заместителем главного редактора журнала с 1965 года, – с первого номера, – и до 1985 года, когда с ним после долгих лет травли, в конце концов расправились – уволили, причем мерзко, по подлому. Именно М.Б., как звали его в редакции, по праву может считаться одним из отцов-основателей журнала, наряду с Главным редактором – им был академик Игорь Васильевич Петрянов-Соколов; также сюда должны быть причислены еще один заместитель главного редактора – академик Макс Исаакович Рохлин, и ответственный секретарь журнала Валентин Исаакович Рабинович. Благодаря этой четверке “крестных отцов” и возникло то феерическое явление – “ХиЖ”, именно их усилиями была собрана, а точнее даже – воспитана команда научных журналистов, создавших журнал именно таким, каким его полюбили одни и возненавидели другие. И именно отцы-основатели решали, каким быть оформлению журнала, с кем из художников сотрудничать, какие рисунки принимать, а какие нет.
     Но говорить о чьих-либо заслугах, реальных или мифических, М.Б. не стал, а выступление свое посвятил тому, что выход альбома “Химия и жизнь: ИЗОверсия”, и выставка рисунков шести художников “ХиЖ” – хорошее дело. И только коротко упомянул о том, что в напечатанный альбом не вошли, к сожалению, работы одного из художников, который оказал значительное влияние на стиль оформления “ХиЖ”. Фамилия не была названа, но лично я решил, что речь шла о Михаиле Златковском. Его иллюстрации украшали множество номеров журнала, его манера рисунка не только повлияла на общий стиль журнала, но и вольно или невольно перенималась кое-кем из художников.
     Впрочим, я думаю, что свою лепту в общий стиль в той или иной степени внесли и другие художники, чьи рисунки украшали страницы “ХиЖ”: Александр Астрин, иллюстрировавший журнал в те времена, а сейчас работающий главным художником “Химии и жизни – XXI век”, Александр Лебединский, и другие художники, не упоминаемые мною. Поэтому не стоит приписывать именно, и только шести художникам, вошедшим в альбом, заслугу в “создании особого, “высокого” стиля в области иллюстрирования научно-популярных журналов” (это цитата из предисловия к альбому).
     Кстати, ваш покорный слуга также попросил слова и рассказал присутствующим, как лет 27 назад Александр Лебединский, работавший художественым редактором, принес ему, тогда редактору отдела, на утверждение сверстанную статью. Она была дана “вывороткой” – так называется белый текст по черному фону. “Саша, ее же невозможно читать!” – “А зачем ее читать?” – искренне удивился Лебединский. Тогда это меня несколько обидело – статьи писались от души, потом правились до посинения, затем читалась корректура до рези в глазах, и мысль о том, что статью не будут читать, а просто глянут на красивенькую черненькую страничку и равнодушно перелистнут, казалась кощунством.
     Только лет десять спустя я понял, что художники, работая над номерами журнала, защищали, так сказать, свой фланг: их задача была – делать такое оформление, чтобы номера приятно было взять в руки, чтобы даже те статьи, которые какому-либо конкретному читателю были неинтересны – невозможно же, чтобы каждого интересовали абсолютно все темы, – не воспринимались им как “балласт”, а этого удавалось добиться именно за счет оформления. И то, что художники вносили свою лепту в рост тиража и авторитета “ХиЖ”, не вызывает сомнения, за что им респект и уважение.
     Но уже после всех этих речей, вчитавшись в пресс-релиз, я обнаружил такую фразу: “Журнал представлял равный интерес как для школьников, которым предлагались увлекательные опыты и викторины в “Клубе юного химика”, так и для домохозяек, которые в разделе “Домашние заботы” могли узнать, как правильно обращаться с обмылками или паркетом”.
     Получается, что журнал представлял интерес не для всех умных людей, от академиков и докторов наук до школьников и домохозяек, как оно было на самом деле, а – только лишь для школьников и домохозяек. Эдакий иллюстрированный альбомчик для самой неразвитой – в силу возраста или рода занятий, – части советского общества. А дальше в пресс-релизе – еще похлеще: “Бесспорно, главным достижением издания стало его уникальное художественное оформление”.

     Сначала эта фраза вызвала у меня ощущение большой несправедливости, непорядочности. С этим захотелось поспорить, опровергнуть. Но потом я подумал: а может быть, эти слова как раз и писал тот, кто если и мог что-либо прочитать в “ХиЖ”, так – только лишь разделы, предназначенные либо для школьников, либо для домохозяек? Ну и, конечно же, картинки посмотреть, потому, как для некоторых картинки в журнале – это как колбаса на бутерброде, без нее и бутерброд не бутерброд. Так что спорить тут, может быть, и не о чем – каждому, как говорится, свое. Как записал в дневнике кто-то из классиков, – об этом упомянул в своем выступлении на презентации М. Б. Черненко, – когда одного тенора упрекнули в том что он дурак, он вполне резонно ответил: “А голос?”.
     Но все же, думаю, восстановить историческую справедливость – определить, кто именно из художников “ХиЖ” имеет бОльшие заслуги в создании особого стиля журнала, а кто меньшие – было бы не лишним. Потому, как в мире искусства создание какого-то стиля, направления – это очень значимый факт. В каких-то случаях, может быть, даже поважнее мастерства. И первым ли какой-то художник прошел этой тропой, или он – один из тех, кто ее проторил, или он пошел вслед за другими, уверяя себя и других: “Я лучший! Я первый! Я главный!” – это необходимо устанавливать достоверно. А иначе получается не художественное творчество, а художественный свист.

     Николай Ефремов